Культура
  1. Культура
 11 февраля 2013, 13:20  

Мы с Мильграмом — братья Гонкуры

Мы с Мильграмом — братья  Гонкуры
Директор Пермского академического Театра‑Театра Владимир Гурфинкель — о том, как он относится к наследию Владимира Золотаря и почему не стоит расстраиваться из‑за «Сцены-Молот».

Владимир Львович, каково ваше мнение об «игре в классиков» (творческая стратегия Театра-Театра, направленная на современную интерпретацию классических текстов — прим. ред.), и результатах деятельности Владимира Золотаря на посту главного режиссера театра?

— «Игра в классиков» — прекрасная задумка, своевременная и вполне уместная. Раньше памятник Пушкину ставили на огромный пьедестал, чтобы к нему тянулись восхищенные взгляды. Затем появились его более доступные «версии» — бюсты, портреты. А совсем недавно на набережной одного города я повстречал Пушкина, присевшего на скамейку. Весь его вид приглашал меня присоединиться к нему. Все это означает, что время диктует определенную манеру взаимодействия с великими. «Игра...» Театра-Театра касалась лишь русских классиков, но сейчас мы предлагаем расширить поле деятельности. Создаваемый спектакль «Венецианский купец» работает именно на это. Мы разговариваем с Шекспиром на равных — в своей эстетике, лексике, как жители сегодняшнего дня. Владимир Золотарь — режис­сер с ярким подходом и харизмой. Признаюсь честно, я никогда и никого так не уговаривал остаться, как угова­ривал Владимира Золотаря. Жаль, что у него возникли более лестные предложения, от кото­рых он не смог отказаться. Тем не менее наше сотрудничество продолжается, например, недавно он принял участие в работе над спектаклем «Отель «У погибшего альпиниста», и мы, разумеется, будем очень рады, если Золотарь выступит с какой-нибудь художественной инициативой в отношении театра и нашей труппы. Ведь у нас нет и не может быть никакого трагического разрыва и разногласий.

Если раньше театр жил в условиях схемы «директор — главный режиссер», то теперь — «директор — худ­рук». Как изменились сферы компетенции руководящего тандема?

— У театра есть разные формы, но он никогда не живет по схемам. Работа осуществляется исходя из личности. Понятно, что при художественном руководителе не может быть главного режиссера. Сейчас театром управляет сильный тандем: директор известен всей России и, пусть это прозвучит несколько нескромно, сделал многое для Перми, а худрук восемь лет занимается театром, независимо от того, на какой должности он находится. Я надеюсь, что театр от нашего сотруд­ничества только выиграет. А вместе с театром выиграет и зритель. С Борисом Леонидовичем Мильграмом мы, если говорить с долей юмора, трудимся, как братья Гонкуры: один бегает по редакциям, а второй сторожит рукописи. Иногда мы делегируем друг другу какой-то функционал, и пока нам весьма комфортно вместе. Если бы это было не так, то мы бы уже давно разбежались.

Как много потерял Театр-Театр в связи с отменой проекта Евгения Асса «Стена»?

— Я не имею особого мнения по этому поводу, так как не застал саму историю. С моей точки зрения, площадь перед театром должна театр продолжать и быть инструментом воздействия на зрителя. Поэтому у площади должна быть возможность трансформироваться и подстраиваться под фестивали, выставки, акции. Иными словами, ей противопоказана статика. У нас с Евгением Ассом просто разное понимание этого пространства.

Закрытие «Сцены-Молот» многие называют еще одним симптомом окончания Пермского культурного проекта...

— А кто вам сказал, что «Сцена-Молот» закрыта? Мне кажется, немногие знают, что до «Сцены-Молот» там располагалась Малая сцена Театра-Театра. И когда возникла «Сцена-Молот», никто не плакал. «Король умер, да здравствует король!» — это универсальный слоган. Если художественная или любая другая идея начинает себя изживать, не нужно длить ее мучения. Ее нужно прервать и насытить пространство новыми смыслами. Сейчас «Сцена-Молот» движется в одну сторону, а через год — я уверен — будет двигаться в другую, это нормальный процесс постоянного обновления. Что касается культурного проекта, то да — определенная эпоха закончилась, это нужно признать. Я тоже грущу, я был свидетелем того, как зарождались масштабные инициативы, но уже тогда понимал, что проекты такого рода всегда чересчур зависимы от политики. Будем надеяться, что новые руководители региона понимают значимость культурной сферы. Главное — нельзя снижать температуру художественной жизни. Я не буду прогнозировать будущее или скорбеть по прошлому. Я буду делать свою работу.

Плеяду «новых» спектаклей откроет «Венецианский купец», что еще в ближайших планах? Кажется, Золотарь планировал поставить «Женитьбу».

— Этот проект отменен по понятным причинам. У нас есть несколько любопытных наметок, но пока контракты не подписаны, не могу ничего разглашать. Мы активно осваиваем музыкальное направление. Фестивальный успех «Алых парусов» подтвердил, что мы движемся туда, куда надо. Вряд ли здесь стоит говорить о переориентации всего репертуара и превращении в музыкальный театр, нет, это извечная ситуация в любом драматическом театре. Сто и двести лет назад вечер на сцене начинался с двух водевилей, затем шла, например, трагедия, а потом — еще один заключительный водевиль. Через музыкальный жанр театр соединяется со зрителем, который оказывается в чувственном поле. Ведь музыкой можно объяснить очень многое.

Недавно был анонсирован выход печатного альманаха Театра-Театра. Чья это была идея?

— Это была идея театра. Мы хотели сделать издание небольшого тиража, которое рассказывало бы о том, что происходит, как связан день прошедший с днем грядущим, о нашей истории, чаяниях, людях, спектаклях и художественных и теоретических проблемах, которыми занят театр. Более того, мы собираемся закрыть определенную нишу, потому что уровень местных журналистов, пишущих о театре, вызывает у меня определенные сомнения: их больше интересуют сюжеты наших взаимоотношений с миром и друг с другом, а не наше творчество и успехи. Вот мы и сделали вывод: в Перми должен быть специализированный альманах о том, чем и для чего мы живем. Надеюсь, что пермяки узнают о нас больше.

Все новости компаний