Радислав, если кратко — что такое бизнес-тренинг? Чему вы учите?
— Вообще тренинг — это очень быстрая форма изменения поведения человека, которая максимально подходит для бизнеса, потому что в бизнесе время дороже денег. Люди могут заплатить любую цену за обучение, но они не готовы уделять этому много времени. На мои тренинги приходят руководители компаний, собственники бизнеса или менеджеры, занимающие ключевые позиции. Иногда политики. Это люди, чье время дорого невероятно.
Еще важно отметить, что тренинг — это не обучающее мероприятие. Он изменяет парадигму, модель поведения. Изменить модель поведения в нашей жизни может одно слово. На тренинге таких слов произносится очень много. Участники выполняют задания и упражнения. Но основная работа ложится на их плечи и будет происходить уже после тренинга.
В Перми у вас не было ощущения скучного провинциального бизнеса?
— Вовсе нет. Я должен сказать, что по европейским меркам Пермь — огромный город, и возможности его огромны. История Перми такова, что она не могла не сформировать целую плеяду лидеров — это город с трудной судьбой. Сложен был первый этап становления, и сама история основания говорит о том, что Пермь не могла не заселяться людьми с лидерскими жизненными позициями, потому что, сами понимаете, были места и более комфортные для жизни. В этом смысле у Перми очень хороший культурный опыт лидерства, который, скажем, не так выражен в городах, создававшихся в более благоприятной обстановке — геополитической, климатической. Борьба за существование, которую Пермь вела долгое время, не могла не сказаться на людях, живущих в городе.
Я был потрясен инициативой прошлого губернатора — превратить Пермь в культурную столицу. Очень интересный подход. И я знаю, какую поддержку у людей вызвала эта идея. С другой стороны, я понимаю причины того чудовищного сопротивления, которое встретили эти начинания. Во-первых, со сложившимися стереотипами очень сложно бороться. Во-вторых, пермякам все-таки трудно было принять варягов.
Что, на ваш взгляд, важнее для успешного бизнеса — харизма или профессионализм?
— В бизнесе объединяются люди, обладающие разными качествами: с одной стороны, опыт, с другой — молодость и инициативность, с третьей — жадность до успеха, с четвертой — властность. Каждый человек в команде представляет собой определенную ценность. Благодаря этому формируется та самая синергическая сила, позволяющая достигнуть цели, недоступная одному человеку.
А если речь идет не о команде, а об иерархической структуре, где руководитель единолично управляет компанией?
— Да, сейчас существует огромное количество компаний, где все нити, как у Карабаса Барабаса, сходятся в руках авторитарного и деспотичного руководителя. Он сам принимает все ключевые решения и не дает людям поднять головы, а они, как солдатики, исполняют.
Неэффективность такой модели уже давно себя показала, и если подобные компании еще существуют, то во многом благодаря тому, что конкурентная среда у нас до сих пор очень свободная. Кроме того, это вполне отвечает мировоззрению большей части населения нашей страны — когда люди ждут над собой начальника и готовы под него прогнуться. Но функция руководителя заключается в формировании лидеров. Если людям приказывают и не дают проявить себя, не дают шанса ошибиться — они не растут как профессионалы. Такой руководитель не может уехать в отпуск, уйти на выходные, заболеть, не прийти на работу, потому что ему нужно постоянно все контролировать. Иначе просто ничего не будет работать.
С другой стороны, как говорил Евгений Чичваркин (экс-владелец «Евросети» — прим. ред.), бизнес — это уродливая копия руководителя. Собственник бизнеса — творческий человек. Он создает свой бизнес, как художник создает картину. Картина отображает внутренний мир творца. Бизнес — внутренний мир руководителя. Если он создает определенную систему управления в своей компании — это проекция его мировоззрения. Что можно ему сказать? Не делай такой бизнес, делай другой? Все равно, что художнику говорить «не пиши такие картины». Другое дело, что одна живопись востребована, а другая — не очень, одна профессиональна — другая нет. По этим параметрам мы можем судить и бизнес. С другой стороны, собственник создает бизнес на свой страх и риск. Никакие судьи и критики ему не нужны. И он сам решает: если он хочет расти, совершенствоваться как личность и профессионал, он открывает для себя какие-то новые возможности работы.
Вы упоминали, что работали в том числе и с политиками.
— Да, вплоть до действующего премьер-министра. Но, оговорюсь, сопредельного государства — не России. Российские политики тоже обращались ко мне какое-то время назад, но сейчас не обращаются совсем, потому что у нас конкуренция никак не связана с умениями, навыками и личностью. Это печальный итог исторического развития России. В других странах ситуация несколько иная.
То есть российская политика функционирует по каким-то своим законам?
— Я бы сказал, что, утратив конкурентность, она вообще утратила признаки политики. Сегодня у нас есть бюрократия, сложившаяся структура. В нее можно попасть: есть определенные пути, у них своя стоимость. Других путей, боюсь, нет. По сути это близко к феодальному обществу. Мы откатились в своем историческом развитии на пару шагов назад.
Есть шанс, что ситуация начнет меняться?
— Ситуация меняется ежедневно. Человечество давно отказалось от феодализма как наименее эффективной формы управления. Но вопрос вот в чем: что такое эффективность и заинтересована ли действующая власть в ее повышении? И еще: эффективность для кого? Поэтому все решается исходя из того, кому это выгодно. Это главный вопрос римского права. И когда мы узнаем, кому это выгодно, мы понимаем, каковы будут результаты и в какую сторону пойдут изменения.
С другой стороны, совершенно справедлив тезис о том, что любой народ имеет ту власть, которую заслужил. И поэтому спихивать все на власть и говорить, что она неправильно нами управляет, было бы глупо, потому что народ сам выдал власти билет на управление собой. На очень долгий срок. Для многих — до конца жизни все останется как есть. Когда сегодняшняя система получит хотя бы шанс измениться, я, например, уже буду стариком. Потому что, если все пойдет по тому сценарию, к которому сейчас склоняется большинство, ничего не будет развиваться — не будет никаких новых лиц, стратегий и так далее.
Однако у меня возникает вопрос — кто те люди, которые могли бы прийти на смену? Я их не вижу. Их не пустили за стол феодалов — но они и сами не сильно туда стремятся. Такая странная получается ситуация — равновесная. И сейчас непонятно, что лучше — нарушить равновесие или оставить все как есть. Потому что неизвестно, в какую сторону качнет. Раскачивать лодку просто для того чтобы ее перевернуть? «А дальше что?» — задаюсь я вопросом. И я не вижу ответа. Нет лиц, личностей, ответственных людей. Тех, что сейчас есть, я тоже не назову ответственными, но они хотя бы как-то держат ситуацию.
Это отсутствие ответственных людей касается только политики?
— Разумеется, нет. Я скажу больше, сегодня в России нет никакой борьбы за власть — на уровне семей, на уровне бизнеса, на уровне государства. Есть борьба за безвластие — кровавая и ожесточенная. Огромное количество людей готово биться за то, чтобы ни за что не отвечать. Вы заметили, какая интересная вещь происходит с браками, как мало людей женятся в последнее время? Почему? Брак — это ответственность. Люди не хотят ее на себя брать. Встречаться готовы, жить вместе готовы, детей готовы рожать и воспитывать, но только не жениться, потому что с этого момента наступает ответственность.
Сегодня можно делать бизнес миллионами способов — любой мальчишка без образования может начать бизнес в интернете и зарабатывать больше, чем его родители с первого же месяца. Но черта с два. Он идет в институт, полдня тусуется там, потом полдня с товарищами где-то еще гуляет. Родители дают ему деньги. Он здоровый парень, ему 22 года — и только тут он начинает задумывается, кем быть.
В современном мире огромное количество возможностей стать успешным — но люди не делают бизнес, не делают карьеру. Никто не хочет ответственности — все хотят так перекантоваться. Поэтому все так, как оно есть — к сожалению.
