Илья Владимирович, вы часто бываете в Перми. На этот раз вы приехали в рамках кампании «За честные выборы». Расскажите немного о программе своего сегодняшнего визита.
— Я действительно регулярно сюда приезжаю, у меня здесь крестный живет, здесь находятся организации, с которыми я постоянно взаимодействую. В частности, по линии «Левого Фронта», по линии Союза координационных советов, который возглавляет Анастасия Мальцева. Сейчас Марат Гельман пригласил меня поговорить относительно протестных действий в стране, о взаимоотношениях Москвы с регионами. Я также хочу встретиться с «Советом 24 декабря» и другими пермскими протестными группами, обсудить с ними, что ждет страну, послушать их прогнозы. К тому же я знаю лично некоторых членов совета, у меня там есть друзья.
Насколько активно московское движение «За честные выборы» взаимодействует с протестными группами в регионах, в том числе в Перми? Члены совета не раз упоминали, что с вашей стороны в этом направлении нет никакой активности...
— Это одна из наших слабостей, мы действительно не очень активно выстраивали работу с протестантами в других субъектах. Это, в свою очередь, обусловлено фундаментальной проблемой, а именно тем, что Москва — не совсем Россия. В Москве социальный состав протестантов совсем другой. Проблемы по взаимодействию действительно есть — и немалые. Мы осуществляем контакты по линии организаций, например с тем же «Левым Фронтом», теперь они есть и с «Советом 24 декабря». Однако конкретного выстроенного диалога по линии гражданского движения, по линии «Лиги избирателей» пока, к сожалению, нет.
Приезжавшие недавно представители «Лиги избирателей» Ксения Собчак и Леонид Парфенов как раз упоминали о том, что вообще ничего не слышали о пермском оппозиционном движении и его представителях из «Совета 24 декабря».
— Наши либералы вообще, как говорится, страшно далеки от народа. Они очень плохо себе представляют, что происходит на местах. Но мы, как политики, которые занимаются реальным протестным движением, представляем. Я хорошо знаю, с кем и в каких регионах можно разговаривать и о чем, а эти люди никогда не участвовали в таких протестных делах, так что их неинформированность неудивительна.
Как протестное движение в Перми и Пермском крае смотрится на фоне других субъектов?
— Пермь себя ведет совершенно типично, как и любой другой крупный город-миллионник. Здесь существует сформировавшееся либеральное крыло, не очень многочисленное. Сами протесты в Перми, как и везде, очень пестрые по своему составу. Они достаточно массовые в масштабах городской политической жизни — на митинги после выборов в Госдуму у вас выходило по несколько тысяч человек, тогда как средний уровень митингов в России последних лет — несколько сотен. Однако даже в масштабах города-миллионника несколько тысяч — это все-таки заметно.
Бытует мнение, что прошедшие выборы в Госдуму в Пермском крае прошли без серьезных нарушений. По вашим ощущением, так ли это?
— Я считаю, что Пермский край оказался в числе «чистых» регионов. Нарушения были, но они не носили тотальный характер, как в Москве или на Кавказе, национальных республиках. Это не образец, но вполне достойно.
Входит ли Прикамье в группу риска сейчас, перед выборами президента?
— Есть два вида нарушений. Первый — нарушения в ходе избирательной кампании, включающие принудительный привод на избирательный участок, давление по линии трудовых коллективов и прочее. В Пермском крае это есть в полном объеме, как и везде. Краевая власть, мне кажется, держит сравнительный нейтралитет, но это централизованно делается по линии «Единой России», Общероссийского народного фронта, и делается эффективно. Второй вид — нарушения, связанные с подсчетом голосов. В этом отношении, я думаю, что Пермский край в группу риска не входит. Если нарушения и будут, то вряд ли они будут тотальными.
Готовы присоединиться к мнению пермских оппозиционеров, что требовать надо не только ухода Путина с политической арены, но и ухода губернатора Пермского края Чиркунова, с которым некоторые связывают разгул административного давления на выборах?
— Чиркунов, на мой взгляд, далеко не худший губернатор в России. Я бы даже сказал, что он один из лучших. Говорить о том, что выборы под его руководством происходят стерильно, и у него нет недостатков, конечно, нельзя. Но и то, что он виноват во всех бедах и устраивает какую-то вакханалию на выборах, как, например, его коллега Сергей Собянин в Москве, тоже несправедливо. К сожалению, методы политической борьбы в России в целом очень грязные. Пермь не может оставаться островком чистоты и порядка, и уход Чиркунова вряд ли кардинально способен что-то улучшить.
Многие упрекают партию «Справедливая Россия» в том, что она — проект Кремля. В прошлом Сергей Миронов неоднократно выражал свою поддержку Владимиру Путину. Сейчас он занимает противоположную позицию. Почему оппозиционно настроенный избиратель должен поверить ему?
— Верить или не верить — дело каждого человека. Человеку свойственно меняться. Сергей Миронов никогда не скрывал своей позиции. Ни тогда, когда они с Путиным дружили, ни тогда, когда они дружить перестали. Это о многом говорит. Кроме того, критерием истины является практика. Чтобы разобраться, кто «проект», а кто не «проект» — достаточно посмотреть, каким образом себя вела наша фракция в Госдуме, как и за что она голосовала. Я считаю, что наше поведение в парламенте было близко к безупречному. Оно было более осмысленным и последовательным, чем даже поведение КПРФ, хотя в целом наши голосования совпадают с ними на 90 %. Оставшиеся 10 % достаточно значимы. Например, когда фракция КПРФ голосовала за повышение налогов на малый бизнес, «Справедливая Россия» выступила против и боролась с этим.
Каковы перспективы движения «За честные выборы» в дальнейшем, после выборов президента? Не кажется ли вам, что, если Путин победит, люди выразят свое возмущение, сходят на митинг и вернутся к своей привычной жизни, ведь революция, по словам оппозиционеров, никому не нужна?
— Для революции в России действительно нет предпосылок, так как нет противостоящих друг другу классов. Есть небольшая группа узурпаторов, членов кооператива «Озеро», захвативших власть в стране. Они попытаются 4 марта совершить государственный переворот, объявить о незаконной победе Путина на выборах, подделав их результаты. Однако я убежден, что нас все равно ожидает уход Путина от властных позиций. Это неизбежно, причем произойдет это в самое ближайшее время. Если не в марте, то в мае, когда должна будет состояться инаугурация президента.
То есть вы считаете, что протестное движение в случае победы Путина не только не начнет спадать, но и будет постоянно усиливаться?
— Да, это совершенно очевидно. В первую неделю после выборов нас ждет резкое усиление. Мы увидим в несколько раз больше людей на улицах и площадях. Дальше все будет зависеть от поведения властей и их стратегии. Если у власти есть какой-то инстинкт самосохранения, а я в этом сомневаюсь, то они пойдут на переговоры и скорректируют свою позицию, пойдут на уступки обществу. Если власть, наоборот, будет усиливать давление, ее падение станет неминуемым.
Разве либерализация избирательного законодательства и другие политические реформы, предложенные Дмитрием Медведевым, не являются уступками обществу? Могут ли они помочь стабилизировать политическую ситуацию?
— Наоборот, эти реформы будут носить дестабилизирующий характер. Во-первых, избирательную систему, которую предлагает реформировать Медведев, надо воспринимать комплексно. Ключевой проблемой является подсчет голосов на выборах. Те реформы, которые предложены, систему подсчета вообще не затрагивают. Это означает, что как бы ни были выстроены выборы, они будут нечестными, и именно так будут восприниматься нашими гражданами. Россияне совершенно не хотят получить лоскутное одеяло из ста партий. Результатом партийной раздробленности, которая может возникнуть, будет упрочнение позиций «Единой России». За нее будут голосовать, как за власть, а все остальные голоса будут распылены между мелкими политическими организациями. Если сейчас люди спорят, сколько проголосовало за «ЕР» — 30 % или 40 %, то тогда будет возможна ситуация, что за них проголосует 20 % избирателей, а партия получит 70 % мест в парламенте. Остальные партии просто не пройдут, их голоса растащат. Так что реформа в избирательной системе положительных результатов не принесет. Как и все, что делает Дмитрий Медведев. У него благие пожелания, но некачественное исполнение, которое превращает идею в свою противоположность.
Какую роль в гражданском протесте сейчас играет феномен интернет-демократии и социальных сетей? Это просто средство коммуникации или уже системообразующий фактор?
— Сейчас в России это главное средство вовлечения, мобилизации тех людей, которые другим образом не участвуют в политической жизни. Мы понимаем, что все наши партии выстроены по лекалам XIX века, с этими обкомами и голосованиями. Людям это уже неинтересно, они ценят свое время и в гробу все это видели, им не нужны посредники между собой и властью. Через социальные сети, через Facebook и Livejournal у людей в России, как и во всем мире, появилась возможность вовлекаться в политическую жизнь, минуя представителей во властных структурах. Поэтому это, конечно, играет большую роль, в том числе и в организации современных гражданских протестов в России.
Что вы думаете об идее противопоставления «жирных котов», выходящих на московские митинги, и «рабочего люда» в регионах? Эту идею использовал штаб Путина в период избирательной кампании, но имеет ли она под собой объективную основу?
— И да, и нет. Сама тактика очень деструктивна. Команда Путина повела себя безответственно. Они показали, что им наплевать на всю Россию, что они готовы провоцировать социальную рознь и столкновения внутри страны, ведь это разделение и мобилизация по четкому социальному, а не политическому признаку. Это прямое нарушение закона, 282 статья УК РФ. Однако основания для такого противопоставления действительно есть. В результате политики Путина Москва жирела, а регионы беднели. Однако мы все-таки смогли добиться того, что в митингах, в том числе и в Перми, участвуют представители всех политических взглядов и всех социальных слоев.
