Регион-середняк

— Нет. Цены на нефть являются практически единственным значимым фактором, который на что-либо влияет. Так что абсолютно ничего нового после смены власти в Пермском крае не произошло. Все экономические тенденции остались прежними. Единственное, что изменилось в 2012 году, — перестали говорить про модернизацию и инновации. Но я думаю, что скоро придумают новые термины, и в 2013 году снова начнут про что-то говорить.

А фондовый рынок и долговые проблемы Европы как-то влияют на экономическое развитие региона?

— Мировая экономическая ситуация сейчас очень сложная, можно даже сказать, взрывоопасная. Но она находится в таком состоянии уже 10-20 лет. Государственные долги и чрезмерный выпуск основных мировых валют, особенно доллара, — это бомба, заложенная под всю мировую экономику. И она рано или поздно взорвется. С другой стороны, нет людей, которые были бы заинтересованы во взрыве. Поэтому предпринимаются все усилия, чтобы катастрофы не произошло.

Очевидно, что однажды наиболее острые и кризисные моменты дадут о себе знать. Но когда это случится — в 2013-м, 2023-м или в 2033-м, никто не знает. Так что нет никаких оснований говорить о крайне негативных тенденциях. Все предсказания второй волны кризиса — это чистый пиар. Никто сейчас не может ничего предсказать точно, как никто не предсказал кризис 2008 года. На экономику действуют слишком много различных факторов.

Как обстоят дела с региональным бюджетом на 2013 год, и насколько высоки риски, связанные с его дефицитностью?

— Мне кажется, всем, в том числе и средствам массовой информации, давно пора сменить парадигму и свои представления об экономике и бюджете Пермского края. Времена, когда наш регион был одним из лидеров социально-экономического развития, давно прошли. О них надо забыть. Сейчас мы типичные середняки со стабильно устойчивой негативной тенденцией. По уровню доходов бюджета на душу населения Пермский край занимает 42-е место из 83 субъектов Российской Федерации. Так что главная задача Пермского края — не скатиться в отстающие, удержаться на средних позициях.

Бюджет нашего региона типичен для территории середняка. Ничего особого в этой сфере не происходит. Так что у нас сейчас вполне нормальный бюджет, просто надо учиться жить по средствам.

Министр финансов Пермского края Ольга Антипина упоминала, что одним из слабых мест бюджета является то, что в него заложены слишком высокие социальные расходы и почти не заложены инвестиции, так что нет подспорья для будущего роста.

— Надо сказать, что это типично для всей страны. В ходе предвыборных кампаний Президента и в Государственную думу были даны очень большие социальные обещания. Сегодня их надо реализовывать, но средств на это в федеральном бюджете нет. Вернее, средства в федеральном бюджете есть, но их не дают. Почему? Как я уже говорил, у нас очень боятся кризиса, поэтому федеральная власть пытается поменьше тратить и побольше сберегать — для некоего резерва на случай кризиса. Деньги на то, чтобы выполнить свои социальные обязательства, в бюджете есть. Но их предпочитают откладывать на черный день, а не тратить. 

2008 год показал, что цена на нефть может упасть в 3 раза — до 35 долларов за баррель, и такая цена держалась в 2008 году шесть месяцев. Эти шесть месяцев страна еще пережила, но ее уже затрясло. А вдруг падение продлится год, полтора, два? Нефть стоила дешево на протяжении 80-х и 90-х годов прошлого века, то есть почти 20 лет. Так что власти готовятся к тому, что цены могут рухнуть надолго, и стране надо будет как-то держаться. Поэтому надеяться на помощь федерального бюджета не стоит, в региональном бюджете денег не так много, и увеличить социальные выплаты можно только сократив какие-то другие. Например, расходы на инвестиции. 

Почему, несмотря на все разговоры о повышении инвестиционной привлекательности региона, никаких ощутимых результатов в этой сфере не наблюдается?

— Ну а к чему могут привести разговоры? Никаких реальных мер предпринято не было. Есть и другой вопрос: каких вообще инвесторов мы ждем? В Россию в принципе не особо активно инвестируют, вывоз капитала существенно превышает ввоз. Инвесторы активно стремятся вкладывать деньги прежде всего в сырьевые отрасли. За последние годы из новых инвесторов в страну пришли только сборщики автомобилей. Понятно, что в Пермском крае им делать нечего. Для этой отрасли нужны площадки вблизи портов, чтобы возить комплектующие, или вблизи рынков сбыта — это Москва и Центральная Россия. Пермский край здесь не конкурентоспособен.

Другое дело, что поступления от каких-то внешних инвесторов обычно не превышают 5-10% от общего объема вложений в регион. Основные инвесторы — это те, кто уже тут работает, вкладывает средства амортизационных фондов и прибыль в обновление и развитие производства. Правда, и с ними есть проблемы — они тоже не спешат вкладывать деньги ни в Россию, ни в Пермский край. В числе регионов, которые сильно продвинулись в инвестиционном плане в последнее время, — в основном те, где начали осваивать нефтяные и газовые месторождения шельфа России. Или те, кому удалось перетянуть к себе инвесторов из других регионов — как Санкт-Петербург, который перетащил из Москвы Газпромнефть, ВТБ 24 и так далее. Но это политические решения, к экономике они отношения не имеют.

— На самом деле, если судить по последним 15-20 годам, самая развивающаяся отрасль в экономике Пермского края — это торговля. Но этого ли мы хотим, и действительно ли это главный приоритет Пермского края? Наверное, нет. Кроме того, при развитии той или иной отрасли нужно смотреть, есть ли у региона необходимые ресурсы, кадры и инфраструктура. Во всем мире данный вопрос решается примерно одинаково: на уровне муниципалитетов, субъектов или штатов выбираются направления, которые целесообразно развивать конкретно в этом месте — и далее план реализуется.

Если говорить конкретно про Пермский край, то что у нас было бы целесообразно развивать?

— В первую очередь — нефтехимию и химию. Может быть, какие-то отрасли, связанные с машиностроением, хотя здесь все сложнее. Основные решения, касающиеся машиностроительной отрасли, принимаются не в Перми, поэтому мы тут можем сколько угодно планировать, а потом на уровне Москвы решат поступить прямо противоположным образом.

Но есть отрасли, на которые мы вполне можем повлиять. Можно создать такой кластер, как строительство и производство стройматериалов. Со строительством у нас просто беда. Пермский край традиционно на одном из последних мест в России по строительству жилья. Производство стройматериалов тоже в плачевном состоянии. Вот, пожалуйста, есть сфера, которой можно заниматься и получать реальную отдачу. Даже при социализме, когда было много экономических глупостей и нелепостей, принимались четкие программы. Например, когда была поставлена задача построить 1 млн кв. м в Перми, для этого создали пермское производственно-строительное объединение, построили несколько заводов ЖБК, резко расширили производство цемента, начали выпускать вагоны для его перевозки и т. д. То есть предпринимались конкретные действия для того, чтобы обеспечить заявленные объемы возведения жилья. Сегодня ничего подобного не делается.

Еще один кластер, которым очень интересно заниматься, это сельское хозяйство и производство продуктов питания. Здесь все можно делать на региональном уровне, никакой зависимости от центра. Но самое главное — это определиться, чего мы вообще хотим. Мировой опыт показывает, что развитие должно регулироваться. Не как при социализме, когда был Госплан, который четко диктовал, сколько и чего должно производиться, а например, как это делалось в Японии. В 50-60-е годы власти этой, в то время экономически отсталой, страны говорили бизнесу, какие сферы промышленности являются наиболее выгодными в свете текущей стратегии развития и обещали поддержку тем, кто начнет работать в заданном направлении. Таким образом, за счет координации усилий государства и бизнеса Японии удалось с нуля создать мощную промышленность. Начиналось все с самого простого: легкой промышленности. Для ее развития потребовалось станкостроение, а для станкостроения — металлургическая промышленность. Развитие металлургии позволило создать отрасль судостроения, а впоследствии — автомобилестроение и т. д. То есть у государства была четкая цель: наладить торговые отношения между островом, лишенным природных ресурсов, и континентом — и продумать способ ее решения. В Пермском крае нет каких-то конкретных целей развития. Все происходит как-то само собой. Очевидно, что регион не может развивать все отрасли одновременно — надо на чем-то сконцентрироваться. Но для этого у государственной властью должна быть выработана экономическая политика. В Пермском крае же вообще нет министерства экономики, так чего вы хотите?

Насколько эффективны усилия власти в сфере развития малого бизнеса в Пермском крае?

— Малый бизнес занял определенную нишу — торговля, общественное питание и сфера услуг. Больше его практически нигде нет, и ожидать, что он будет развиваться, — это утопия. В наших условиях малое предприятие с высокой долей вероятности не сможет работать в сфере промышленности — оно не справится с налогами и другими административными барьерами. Кроме того, сейчас даже в торговле и общепите малый бизнес теснят крупные сетевые игроки. Так что, на мой взгляд, тенденция такова, что доля малого бизнеса в дальнейшем будет только сокращаться. 

Еще одна проблема — коррупция. При таком ее уровне ни о каком экономическом развитии и речи быть не может. Что движет развитием экономики? Конкуренция. В выигрыше должен быть тот, кто производит более качественный товар по более низкой цене. Кто побеждает у нас? Тот, кто может дать взятку. Законы рыночной экономики ни в России, ни в Пермском крае просто не работают. Это, кстати, еще одна серьезная проблема для малого бизнеса. Главное, что государство может сделать для малого и среднего бизнеса, это обеспечить справедливую конкуренцию. 

Проблему коррупции вообще возможно решить?

— В мире с коррупцией, как правило, пытаются бороться, хотя полностью избавиться от нее не удалось никому. На Западе борьба ведется с помощью политической конкуренции, когда оппозиционные партии имеют возможность пресекать коррупционное поведение правящей партии. На Востоке почти все зависит от личных предпочтений государственных лидеров. Есть еще группа стран, которые с коррупцией и не пытаются бороться, она является неотъемлемым элементом государственного устройства. России вообще-то надо определиться, собираемся ли мы бороться с коррупцией, и если да, то какой вариант выбрать. Демократические силы в России и в Перми хотят, чтобы у нас было «как в Европе». Но ведь, как говорил Ленин, политика — это концентрированное выражение экономики. Мысль не нова, тем не менее это действительно так. Поэтому у нас с европейскими странами по определению не может быть одинаковой политики — у нас же совершенно разные экономические системы. Западная экономика базируется на людях, наша основана на нефти и газе. Похожая экономическая ситуация сложилась в Саудовской Аравии, ОАЭ, Ираке, Нигерии, Венесуэле. Так что наша политическая система будет близка скорее к этим странам. За счет чего мы приблизимся к Европе? Об этом можно только мечтать.