В конце 2011 года театр «Сцена-Молот» выпустил премьеру в формате проекта «Человек.doc». Героями проекта становятся известные деятели современной культуры. Новый спектакль называется «Красилка Андрея Родионова», он посвящен известному российскому поэту, который уже два года живет в Перми и работает в музее PERMM. Главную роль в спектакле исполнил сам Андрей Родионов. После премьеры поэт ответил на вопросы обозревателя «bc».
Андрей, когда я увидела название «Красилка Андрея Родионова», то подумала, что это метафора. Но оказывается, вы, известный поэт и лауреат премии «Триумф», действительно работали в театре красильщиком тканей?
— Да, я 17 лет проработал заведующим красильным цехом в Музыкальном академическом театре им. К. С. Станиславского и В. И. Немировича-Данченко. Моя профессия — красильщик, относится к числу очень редких, в Москве осталось только несколько человек.
Спектакль в жанре «Театр.doc» — это почти документальный срез жизни самого персонажа, и он требует достаточно откровенного рассказа о себе. Вы открытый человек?
— Нет, я очень замкнутый, но в случае, когда передо мной сидит зал, готовый меня слушать, становлюсь болтливым, как и большинство других людей. В спектакле нет ни слова неправды, все эти страшные и трагические истории из мира маргиналов действительно случились в моей жизни, но надо понимать, что даются они в моей трактовке. Отбирал мои истории для спектакля режиссер Борис Павлович, немного изменил, чуть подправил и сделал текст.
В вашем случае на сцене действительно присутствуете вы сами, или это все-таки лирический герой?
— Безусловно, выходит лирический герой. Это было трудно, ведь я привык выступать с чтением своих стихов, как автор. А здесь надо было сыграть на одном дыхании, чтобы и текст пьесы, и стихи были единым посылом. Над этим режиссер Борис Павлович особенно долго бился, пытаясь втолкнуть в меня понимание, что это спектакль, а не поэтическое выступление. Надо отдать должное, ему это удалось.
А ваши стихи тоже несут личные истории?
— Нет, все стихи, которые я пишу, сочинены от начала до конца. В них нет ни грамма реальных историй, которые происходили бы со мной или свидетелем которых я мог бы быть. Все выдумано.
По городу продолжает курсировать множество слухов о том, почему все-таки вы уехали из Москвы. И почему именно в Пермь? В нашем городе поэтам жить трудно…
— Москва — несоизмеримо более жесткое место. Мои знакомые приезжают ко мне в Пермь и говорят, здесь тихо. И действительно, тихо. За эти два года я не то чтобы притерпелся, но привык и начинаю думать, а может, мне здесь нравится? Хотя я по жизни уже несколько лет такой кочующий чувак, меня не удивить переездами из города в город.
А с Пермью вышло так. Я переживал очень трудное время: пришлось уволиться из театра, хотя меня отпускали и на гастроли, и на запои, но в этот раз не получилось, так что я перебивался случайными заработками, одновременно я находился в процессе очень тяжелого развода. Еще я очень хотел написать пьесу, но она никак не получалась. В общем, весь этот груз причин накапливался и мучил меня. И как-то в конце сентября я оказался в Перми на фестивале «Текстура» и, встретив Марата Гельмана, спросил, нет ли какой-нибудь работы для меня. Он ответил: «А ты готов на переезд? Тогда есть!» И все решилось в одну секунду.
В спектакле утверждается, что ваши любимые фильмы — это «Гений дзюдо» и «Ночной портье». Это действительно так?
— Любимых фильмов намного больше. Моя жена Екатерина Троепольская — кинокритик, и мы с ней вместе под одним псевдонимом опубликовали довольно много рецензий на фильмы в разных изданиях. Я бы и сейчас с интересом написал, например про фильм «Высоцкий. Спасибо, что живой». На фоне того, что творится в российском кино, видно, что ребята старались. Это вам не «Елки», и не дешевый «Адмирал», и фильм уже превзошел вложенные в него деньги.
Говорят, вы как актер снялись в фильме на киностудии «Новый курс»?
— Пермский кинорежиссер Алексей Романов снял художественный короткометражный фильм «Полено» по сказке о Буратино. Сейчас уже закончен монтаж. Там я играю главную роль. Получилась такая очень трагичная и вместе с тем забавная вещь.
Андрей, вы играете в Пермском театре, снимаетесь в кино у пермских режиссеров, одним словом, влились в пермский культурный ландшафт. Получается, вас уже не назовешь московским гастролером?
— Да я и не чувствую себя в Перми, как на гастролях. У меня появились отношения с пермскими людьми, и это дорогого стоит.
Другое дело, что я не до конца уверен, нужно ли это пермским людям. Взять тот же спектакль «Человек.doc» в «Сцене-Молот» — близок ли он пермякам, Пермь ведь город технической интеллигенции, а эта категория людей не очень-то верит в пьяные откровения.
Но при этом поэтический фестиваль «СловоNova», одним из организаторов которого вы являетесь, уже укоренился на пермской почве и в декабре 2011 года прошел в третий раз и с большим успехом.
— Здесь я вам открою маленький секрет. Дело в том, что, когда все задумывалось, Эдуард Бояков не до конца понимал, как делаются поэтические фестивали. Кинематографические и театральные фестивали — это такая большая громкая тусовка, со спектаклями и фильмами, которых должно быть много, где в конце вручают какую-нибудь одну премию.
А для литературного или книжного фестиваля показателем качества является обилие премий. Так вот у нас в Перми у поэтического фестиваля уже есть премия им. А. Решетова, есть премия Всероссийского конкурса видеопоэзии «Пятая нога», есть Всероссийский турнир «СЛЭМ». И наш третий фестиваль «СловоNova» прошел с большим размахом, чем предыдущий.
А что бы вы поставили в заслугу «СловоNova-2011»?
— Мы охватили поэзией гораздо большую территорию: у нас была и Пермь, и Березники, и Краснокамск. Поэты выезжали и в школы, и в тюрьмы, и там был фестиваль. Ко мне московские поэтессы подбегали и спрашивали: «Ну как? Подошли мои стихи?» Мы ведь все тексты перед тем, как их читать в женской колонии, сначала на проверку отправляли. Конечно, для москвичек в этом была какая-то доля экзотики, но это было не главное. Они потом рассказывали, как там в колонии было страшно и холодно, выступать пришлось, не снимая пальто, в нетопленом зале. Но зато как их слушали женщины, а потом читали поэтессам свои стихи.
На фестивале «СловоNova-2011» я стала свидетелем удивительного явления: в Пермь приехала Вера Полозкова, и публика на ее выступлении заполнила зал ДК им. Солдатова. Кажется, пришло время поэтов?
— Нет, не кажется. Поэзия вошла в моду. Мы видим, как живут и действуют два успешных коммерческих проекта — Веры Полозковой и всем известный «Гражданин поэт», который стал уже мегапопулярным. Я жалею, что нам немного не хватило ресурсов пригласить «Гражданин поэт» на наш пермский фестиваль. И они действительно собирают полные залы.
Но почему именно сейчас вновь стала так востребована поэзия?
— Мода — это же постоянный поиск. Сегодня хипстеры, да и просто молодые ребята, постоянно ищут: кто сейчас не врет? Политики давно врут, журналисты врут, все врут. И вот они нашли людей, которые, как им кажется, сейчас не врут — поэты. Вы возьмите Полозкову, как она популярна, ее молодежь просто цитирует. За молодежью и интеллигенция подтянулась, вот и всплеск интереса к поэзии.
