Сложность бытия
11 октября в Перми прозвучал последний аккорд театрального фестиваля «Пространство режиссуры». В этом году один из самых «шумных» смотров приобрел черты педагогической площадки: организаторами принято решение, что фестивали нечетных лет будут отданы под образовательный сюжет, в основе которого – лаборатория современной драматургии и мастер-классы именитых режиссеров и драматургов. В нынешнем году своим мастерством с начина-ющими постановщиками и актерами (студентами российских театральных вузов) поделились Юрий Альшиц, создатель высшей актерской школы АКТ-ZENT в Берлине, Андрей Могучий, руководитель питерского «Формального театра», Василис Лагос, известный греческий режиссер, создатель и художественный руководитель труппы «Акторионес» и другие.
Показательную часть фестиваля составили четыре постановки. Две из них представил Театр-Театр – «МИгрировала СОль на СИцилию РЕгистрировать ФАмилию» Майкла Ханта и «Дядюшкин сон» Бориса Мильграма. Также пермские зрители увидели работы петербургских и таллинских коллективов – Лев Эренбург, художественный руководитель Небольшого драматического театра, продемонстрировал свою работу «Три сестры», а Эльмо Нюганен, главный режиссер Таллиннского городского театра, – постановку «Я любил немку».
Спектакль стал финишной чертой «Пространства режиссуры», и пусть эта нота была минорной, но смело можно утверждать, что «Я любил немку» – лучшее из репертуара нынешнего «Пространства режиссуры». Постановка основана на классическом произведении эстонской литературы – одноименном романе Антона Таммсааре. Эльмо Нюганен обратил прозу в сценическую поэзию: незамысловатая история трагической любви эстонца Оскара и молодой немецкой девушки Эрики заиграла новыми красками и обрела черты многогранной притчи, в которой главным действующим лицом выступает чувство неопытных и вечно сомневающихся любовников.
На задний план уходит главный конфликт беллетристического оригинала – совместная борьба тандема Оскара и Эрики против политического прошлого и социальных предрассудков Эстонии тридцатых годов (когда гражданская «холодная война» развернулась между эстонцами и остзейскими немцами) – а на передний выступает невозможность соединения двух одиночеств, судеб и начал.
Интонационно и ритмически спектакль «Я любил немку» – и не спектакль вовсе, а старо-
модная поэма, с увесистыми паузами, закадровым голосом и неизбежно смертельным исходом. Колорит и стилистика постановки отсылают к черно-белому кино начала XX века, где решающей драматургической деталью мог стать один-единственный взгляд или слово, произнесенное немыми губами и затем продублированное безжалостными субтитрами.
В показной простоте и наив-ности режиссерских решений ощущается боязнь авторов спектакля «наговорить лишнего»: о любви (а тем более, неисполненной) Нюганен рассуждает, как о близком покойнике, – или хорошо или ничего. Поэтому со стороны нам, привыкшим к хамовитой крикливости «Сцены-Молот» и мелодичной напевности Театра-Театра, «Я любил немку» может показаться продуктом пресным, но «переварить» его все равно нужно, ибо в сухом остатке мы получим заряд непредвзятой нежности.
По Нюганену, бывает два типа любви – предсказанная и недосказанная. Первая – та, в самом течении которой угадывается ее исход, та, про которую скажут «они не подходили друг другу», а затем забудут имена ее участников. Вторая – оборвавшаяся также внезапно, как началась, и затем повисшая в воздухе, как неспетые песни чересчур рано ушедшего из жизни музыканта, но словно продолжившая свое непреодолимое существование в иной плоскости, никому неизвестной и невидимой. Любовь Оскара и Эрики совмещает в себе и то и другое. Он встречает ее, влюбляется с первого взгляда, она отвечает ему взаимностью, но сойтись у них так и не получится: этому будет противиться не только окружающая среда, но как будто и сами персонажи. «Я любила вас еще до того, как встретила», – напишет Эрика в прощальном письме, и катастрофическая правота этих несносных для любого другого драматического произведения слов оправдает все ее грехи и ошибки.
