На минувшей неделе местные блогеры оплакивали Центральный рынок, уходили от волчьей погони и манили крепким алкоголем.
Студенческое
Предисловием, разумеется, будут стихи — неожиданные и редкие. Роман Юшков (roman-yushkov.livejournal.com), публицист, эколог, правозащитник и человек с бесконечным множеством талантов, явил свету и еще одну свою доселе затемненную грань. В дневнике он опубликовал выдержки из своего раннего поэтического творчества. Стихотворение «Весна университетская», написанное в 90-х годах, наполнено лихим задором и дрожью мятежа. Из чуть слишком пространного произведения мы выбрали наиболее запоминающиеся четверостишия.
Когда унылые страницы
Огромных толстых скучных книг –
Протухших истин вереницы
В обложки скроют желтый лик,
[...]
Я вырвусь из руин марксизма,
Из-под портретов мудрых глаз
И в ледяной огонь цинизма
Весеннего уйду от вас.
[...]
Привет тебе, Центральный рынок! –
Колониальный щедрый рай
Свежеукраденных ботинок
И голубиных свадеб край.
[...]
И все же чуден этот город,
Набитый шумными людьми,
Сующий мне от шубы ворот,
Стенающий: «Купи!.. Возьми!..»
Теперь, когда покорно тонут
Прохожих ноги в мостовой,
И поезда призывно стонут,
Пригревшись на Перми Второй...
Рыночное
Три пермских ц: «ЦУМ», «Цирк», «Ц. рынок»
В любом конце, мудное рыло
Мигнет — и пальцем — тс-с-с… «Замри!
Что знаешь, то не говори».
Иначе без гроша в Макдональдс,
И торгаша небритый голос,
И обезьяны на крыльце,
И п, похожая на ц…
А так — висишь над Разгуляем,
С пространством всем неразделяем,
И впору все, и все к лицу –
Центральный рынок, Цирк и ЦУМ.
Культурное
Варианты ответов были разнообразны, порой нецензурны, иногда — остроумны. Вот подборка самых удачных.
E_dikiy: «Вам, скептики!»
Fleura_yah: «Penis Riot».
Bolshoi_zaitz: «Врешь! Пермь не возьмешь!»
Mukich: «Это искусство!»
Beleph: «Марат Гельман».
Оригинал
«Сегодня я катался на Бахаревке. Там очень годные тропинки в лесах и полях. Крутить педали на велосипеде по рыхлому снегу очень утомительно. И жарко. Всю воду, которую я с собой взял, выпил в первые два часа покатушек. Поэтому поехал в монастырь за святой водой. В принципе, я и так святой практически, а тут еще и святую воду если пить — вообще взлететь можно. Монастырь женский. Старый-престарый. Монахини там красавицы, но некоторым привередам гарантированно не понравятся — чавкают и балахоны носят. И я взлетел, испив из святого источника и залив в бутылку полтора литра для питья дальнейшего. Шпарил по рыхлому снегу аки гонщик. Но радость была преждевременна. Волк неожиданно догнал меня. И даже пытался покушать. Еле отбился. Благо, в велорюкзаке есть такая необычайная фиговинка — собачий отпугиватель ультразвуковой. Вот он и спас меня. На волков действует — убегают. Проверено лично».
Без комментариев
Девочки пели в масках в церковном хоре.
Богородица, выгони Путина вон.
У Надежды Толоконниковой плакал ребенок,
А Достоевский не велел, чтобы плакал он.
И храм был страшен, как панк-молебен,
И их тогда отвели в тюрьму,
Красиво одетых нежных царевен
Под масками слез не видать никому.
Все плакали тихо, но вой был жуток,
И лишь далеко в кирпичном Кремле
Причастный к тайнам плакал Путин,
На что Федор Михалыч как раз положительно смотрел.
