Не товарищ

Для меня событием недели стал уход Ким Чен Ира — северокорейского диктатора, лидера одного из немногих современных тоталитарных государств в мире.
Его кончина более ярко выглядит в сравнении с судьбой Муамара Каддафи. Вот казалось бы, очевидный пример. Лидер Джамахирии к закату своего режима помирился с Западом, допустил к добыче ресурсов страны иностранные компании, доходами от нефтедобычи, как мог, обеспечивал социальное благополучие населения — короче, дал слабину и был забит повстанцами, которые, наверное, до сих пор сами не понимают, за что боролись.
Чен всю страну обустроил, как учил отец — по принципу осажденного лагеря, пущал ракеты в сторону Японии, обстреливал Юг, заставил поверить всех, что создал ядерную бомбу, полстраны, очевидно, отправил в лагеря политзаключенных, сумел-таки передать власть сыну — и тихо скончался в своем бронепоезде в мыслях о судьбе Родины. Просто живое пособие для тех, кто размышляет о возможностях трансформации политических режимов.
Но это только на первый взгляд. Для меня самого были открытием два поста Александра Баунова на Slon.ru (последний http://slon.ru/world/otkrovennyy_razgovor_s_severokoreyskoy_devushkoy_iz_khoroshey_semi-726540.xhtml), в которых он привел беседы с двумя жителями Северной Кореи, сумевших бежать из страны. Не ярых диссидентов — простых граждан, почти таких, как мы с вами. Изнанка режима Ким Чен Ира оказалась банальной: система давно сгнила изнутри, а внешняя оболочка держится, наверное, лишь благодаря удивительной пластичности сознания корейцев. Думаю, не ошибусь, если предположу, что режим съежится, как только вслед за Кимом последуют его ближайшие сподвижники, или в стране появится интернет или хотя бы DVD с фильмами о настоящей жизни на Юге (корейцев учат с детского сада, что там люди получают еще меньше риса по карточкам). Может быть, совсем скоро. В этом предположении нет ни капли злорадства: это такой же закон природы, как смена зимы и лета или как уход в мир теней диктаторов.
Но не это делает новость про пассажира бронепоезда главной. Лично меня очень покоробило освещение этого события на центральных каналах и в прессе. Картинки с плачущими корейцами демонстрировались уж больно часто. Комментаторы, сообщая, что жители страны «совершенно искренне переживают» случившееся, появлялись в кадре с такими лицами, что впору было подумать, что они и сами вот-вот пустят слезу. Сквозь строки читалось, ушел «дорогой товарищ»! Напомню — это о корейском Сталине, доведшем страну до голода, международной изоляции и прочих несчастий! (Сравнение со Сталиным, впрочем, не совсем уместно — по сравнению с аскетом Виссарионовичем, Чен, как сообщается, был любитель марочного коньяка, сигар и прекрасного пола). Наверное, это событие — не совсем удачный момент, чтобы давать оценки, но трагизма в наших новостях было явно сверх меры! Кого же душит симпатия к «солнцу нации», для кого старались комментаторы? По уму стоило ясно заявить — Ким Чен Ир никакой не товарищ — ни нам, ни своему народу. Но в очередной раз проверочка была провалена.