Культура
  1. Культура
 26 марта 2016, 13:13  

Лев Любимов: в пермском архиве понимают, что хранение без использования бессмысленно

Лев Любимов: в пермском архиве понимают, что хранение без использования бессмысленно

Доктор экономических наук, профессор, один из создателей Высшей школы экономики Лев Любимов рассказал о том, почему необходимо восстанавливать историческую память и какую роль играет в этом процессе Государственный архив Пермского края.

– Сегодня в архивном сообществе идет дискуссия о роли архивов в современном российском обществе. Часть архивистов настаивает на том, что архивы должны сосредоточить свою деятельность на хранении документов, другие – что архивы должны активно заниматься просветительской деятельностью. Лев Львович, скажите, пожалуйста, какая позиция Вам ближе?

– Хранение документального наследия прошлого – несомненно, главная функция архивов. Но если архивы намереваются только хранить документы, сразу же возникает вопрос, зачем это делать? Представим себе ситуацию, что у человечества появилась дешевая технология, позволяющая вывозить документы на Луну в целях экономии места. Будет ли такое хранение документов целесообразным? Конечно, нет, ведь оно сделает архивную информацию фактически недоступной. Те архивы, которые придерживаются консервативной точки зрения, на деле превращаются в «лунные хранилища», которые также далеки от пользователя, как Луна от Земли.

Хранение само по себе бессмысленно. Хранить нужно для того, чтобы не угасала память. Но в том то и дело, что память имеет смысл только тогда, когда к ней обращаются. Это напоминает отношение к учебнику или книге: как бы бережно школьник ни хранил книгу, она не принесет ему никакой пользы, не станет живой, если он не будет к ней обращаться, касаться ее страниц, читать и перечитывать. Архивисты-консерваторы хотят хранить и никому не показывать. Так поступают, когда есть что скрывать, есть чего бояться. Между тем, огромное количество людей хотят знать историческую правду, и эту правду им нужно дать.

– Теперь много говорят о патриотизме. Как Вы думаете, должны ли архивы инициировать проекты по патриотическому воспитанию граждан?

– Патриотизм, гражданственность, идентичность – сегодня в России это горячие, даже раскаленные термины. Почему? Потому что 70 лет мы жили за «железным занавесом» в закрытом обществе. За это время у нас отбили историческую память и лишили возможности сравнивать. А затем границы открылись, и открылись широкие просторы для нормальной человеческой компаративистики: «Где жить лучше?». Как Жванецкий писал для Райкина, «рыба ищет, где глубже, человек ищет, где рыба». Хочу зноя – еду жить в Марокко, покоя – в Новую Зеландию, прохлады – в Ирландию. Выбор, который предложил нам глобус при открытых границах, был колоссальным. С нас словно сняли наручники, и сразу захотелось помахать руками, ногами, побегать, пошевелиться, подвигаться. Иными словами, эмигрировать.

Отчего так произошло? Оттого, что люди не чувствовали, да и не чувствуют привязанности к месту. А без этого чувства разве можно говорить о гражданственности, о гражданине? Это уже не гражданин, а, как писал Гоголь, «ни се, ни то, черт знает, что такое!». В действительности, человек и место где он родился, как сиамские близнецы, должны быть внутренне неразлучны.

Спрашивается, какое отношение к этому имеет архив? Самое прямое. Как я уже говорил, у нас долгое время вытравливали историческую память. Мы забыли, кто наши деды, бабушки, прадеды, прабабушки. Мы ничего не знаем о месте, где родились и живем. Я думаю, что возвращение памяти во многом зависит от открытости и активности архивов, ведь для памяти нужны источники в открытом доступе и удобная навигация по ним.

– Помогли ли Вам архивы узнать что-то о прошлом Вашей семьи?

Конечно. Из архивов я узнал, что мои предки жили в Рязани. Как-то в руки мне попали календари-справочники Рязанской губернии за 1909 г. Оттуда узнал я, что мой дед был коллежским советником (полковничий чин) и консультантом богоугодных заведений. Бабушка об этом мне не рассказывала. Попутно я многое узнал об истории места, где жили мои предки. Оказалось, что в этих справочниках содержится богатая статистическая и географическая информация, данные, которые позволяют составить микроисторическую картину места, региона, локуса. К примеру, там указано не только число пожаров, где они были, но и по какой причине произошли. Есть полные сведения об урожае 1909 года в Рязанской губернии. Там же можно найти расписание движения пароходов, железнодорожных поездов, пассажирских составов и т.д. Читаешь, как романы Жюля Верна, и начинаешь понимать, что ты связан с этим местом и что здесь было раньше.

Конечно, воспитание национальной идентичности, гражданственности совершается в микросоциуме. Инкультурация национальной памяти – это дело семьи и школы. Но семья абсолютно безграмотна, она не знает, что делать. Школьные же учителя не особо интересуются локальной историей и редко бывают в архивах. А между тем, именно на этом настаивает современная государственная культурная политика. Тяготение к знанию об истории малой родины промотируется высшей властью.

– Как в этом контексте Вы оцениваете деятельность пермских архивов?

– Здесь интересен опыт Государственного архива Пермского края, который следует линии Правительства РФ – линии духовного просвещения. Вопреки консерваторам он видит в просветительской деятельности важный элемент своей миссии. Руководство архива понимает, что хранение без использования бессмысленно, что документы должны быть доступны, что пользование ими должно быть удобно, что нужно идти в школы. Архивная педагогика – это то, что надо делать в первую очередь. И в пермском архиве уже есть конкретное «меню деятельности» для ребят; там знают, как их заинтересовать. Я убежден, что стремление директора ГАПК Андрея Борисова открыть архивы абсолютно согласуется с политикой государства.


Читайте также:

Инструмент самопознания. Секрет успеха пабликов об истории Перми

Знать свои места. Рестораны и магазины Перми 70-80-х годов

фото: izvestia.ru

Все новости компаний