Сергей Терешенков - коренной петербуржец, приехавший в Пермь в период «культурной революции». Перед тем, как решиться на переезд, Сергей жил и работал в Европе, однако, когда ему предложили поработать в Прикамье, почти без раздумий согласился.
Очерк «Пермская обитель» посвящен трехлетнему пребыванию Сергея в Перми. Business Class публикует первую часть.
I.
«Я относился к Перми снисходительно и вел себя по-барски»
Впервые я оказался в Перми в 2004 году. По любви. Близкие смутно понимали, зачем я еду, а я сам – куда, но, помимо других причин, меня вдохновляла жажда настоящего приключения: еще никогда так далеко на восток я не продвигался, и, кроме того, путь в Пермь лежал через любимую с детства Вологодчину.
Из этой поездки сохранились лишь отрывки воспоминаний. Из звенящего капелью Петербурга я попал в мартовскую стужу Перми Второй, но, на счастье, нас оттуда тут же увез спасительный УАЗик. За все отпущенные мне два дня мимо, как из окна машины, пролетели улица Ленина, эспланада и даже неприступная Кама, шквалистым ветром насылавшая на нас колючие снежинки, чтобы мы держались от нее подальше. Так что из всего облика города в памяти запечатлелись пермские боги, фасад театра оперы и балета да кафе на Компросе, находившееся, кажется, на месте кофейни «Cup by Cup».
Именно тогда мне сделали первое предложение остаться в Перми: Юрий Трутнев как раз уходил на повышение в Москву и можно было с места в карьер включаться в избирательную кампанию кандидата в губернаторы. Однако я тогда грезил Москвой и зияющими высотами и провинциальные выборы в мои планы явно не вписывались.
В октябре 2009 года я прибыл в Пермь как эксперт социально-экономического форума финно-угорской молодежи. По службе. В то время я работал в энергетической сфере и активно исследовал возможности развития возобновляемых источников энергии в России, чем меня и попросили поделиться организаторы форума.
Я по-прежнему относился к Перми снисходительно и вел себя по-барски: теперь прилетев на самолете и поселившись в номенклатурном «Урале», я перемещался по городу на автомобиле бизнес-класса и только с переговоров на «Авиадвигателе», приуроченных к визиту, решил пройтись пешком до «Синицы», где открывался форум. Оттуда мы уехали в Кудымкар на основую площадку форума и знакомство с Пермью ограничилось только еще одним вечером и утром.
Впрочем, моя пермская топография успела пополнилниться кварталом между улицами Ленина, Куйбышева, Революции и Компросом, «старой» Пермью от гостиницы до театра оперы и балета и музеем современного искусства, встретившим меня замкнутыми дверьми. Сотрудник у входа был очень мил, но при всей настойчивости (я даже поднял стремящуюся ввысь самолетом руку) не пропустил внутрь: до открытия оставалось еще несколько часов. Вообще в этот приезд уже бурлившая в городе «культурная революция» прошла мимо меня, по касательной: лекцию Эдуарда Боякова в Кудымкаре я пропустил и в PERMM не попал. Наверное, именно тогда я подумал, что нужно обязательно вернуться.
В ожидании такси в аэропорт я вышел на заснеженный порог «Урала» и прислушивался к разговору стоявшей рядом троицы.
- Счастливый, в Питер летишь! – сказал один.
- Да что там делать, в этом Питере!? – парировал другой.
Я с возмущением оглянулся – и наткнулся на Юрия Шевчука. И правда: что там было делать, в этом Питере!?
II.
«Рим и Кудымкар равновелики, если есть интересное дело, которым занимаешься»
В жизни все не случайно. Мы играли с крестником на льду Финского залива, а я еще попутно жаловался куме, как мне надоел Петербург и вообще Европа, и что хочется, наконец, отведать настоящей России.
- Так поезжай в Пермь! – ответствовала кума.
- Почему сразу в Пермь?
- Ну не знаю, ты же уже там был.
К тому времени степень моего отчаяния от серого Петербурга и энергетического бизнеса достигла своего апогея, и я был готов скрыться куда угодно: то чуть не перевалил за границу в Прибалтику, то почти согласился на работу в чукотском Певеке. В конце концов, с мыслями я собирался в Риме, где читал лекции по возобновляемым источникам энергии в Университете Рома Тре и учил экологическому поведению местных лицеистов.
Потом я еще пару месяцев доводил дела в Петербурге и однажды по дороге в транспортную фирму в неслучайно попавшемся книжном магазине я обнаружил «Message: Чусовая» Алексея Иванова. Обычно выжидающий паузу, я уже спустя несколько дней взахлеб принялся за витиеватую и порожистую, как сама река, публицистику Иванова – с коварными бойцами, сказочными сокровищами, лютыми Демидовыми и справедливыми Строгановыми... Я влюбился бесповоротно.
В январе 2011 года через Петербург в Пермь возвращались Светлана Кольчурина и Зоя Лукьянова, с которыми мы были знакомы по социально-экономическому форуму в Кудымкаре. Пересадка в Пулкове занимала одиннадцать часов, и я пригласил их на ужин: благо, жил я в получасе езды от аэропорта. Уже в такси они стали задавать недвусмысленные рабочие вопросы, так что за столом я их ошарашил: «Ну рассказывайте, что предлагаете...»
Так я стал PR-директором программы «Кудымкар. Культурная перезагрузка». Конечно, я попросил неделю на раздумья, но исход был заранее очевиден обеим сторонам. Внутри все ликовало: о чудо, я увижу легендарную Чусовую! С удивительной легкостью удалось уладить все формальности в Петербурге, в том числе безболезненно уйти с предыдущего места, - и я купил билет в будущее.
На праздновании дня рождения одной подруги известие о моем отъезде произвело эффект разорвавшейся бомбы. Гости предрекали скорое возвращение, отпускали шутки про «реальных пацанов», о которых я слыхом не слыхивал, и выражали готовность утешить в трудную минуту.
- Ты вообще себе представляешь, где Рим и где Кудымкар? – спросила меня на прощание греческая хозяйка.
- Рим и Кудымкар равновелики, - не смутился я, - если есть интересное дело, которым занимаешься.
- Будете у нас в Перми, милости просим, - обернулся я к девушке из Закамска, которая только что вышла замуж в Петербурге и, наверное, единственная понимала меня тогда.
III.
«Я стал с нетерпением ждать воскресенья, когда отправлялся в очередное путешествие в Мотовилиху, Осенцы или на Бахаревку»
22 февраля я приземлился в Перми. Через фонари, расположенные буквой Х, стойкий едкий запах жженого бензина и деревянные предместья меня доставили в квартиру, где мне предстояло прожить – с перерывами – больше трех лет.
Расположение дома на улице Плеханова оказалось весьма удачным. Из окна десятого этажа открывался замечательный вид на Данилиху – некогда полноводную речку, из которой черпал силы первый пермский водопровод, и стойкую деревню, которую сначала нещадно пожирали пятиэтажки, а теперь современные многоэтажные монстры, и – в шаговой доступности – центр. Я сполна пользовался этим соседством и частенько ходил на работу на улицу Орджоникидзе, вскоре переименованную обратно в Монастырскую, пешком.
Просыпался я легко оттого, что что-то было не так. Только спустя пару недель открылась истина: каждое утро светило солнце - небывалая роскошь для Петербурга! Скользя вверх и вниз (как же я люблю холмистые города!) по улице Плеханова, по бывшей территории Успенского монастыря, построенного купцами Федором и Григорием Каменскими и чудом сумевшего сохранить из храмов Казанскую церковь с иконами и майоликовыми панно Николая Рериха, а ныне вдоль забора гимназии, по иронии судьбы носящей имя братьев Каменских, я, как ребенок, радовался новому дню и неведомым приключениям. Впрочем, об исторических подробностях своего маршрута – и про Успенский монастырь; и про загнанную в трубу под эспланадой речку Пермянку; и про черный рынок, современный сквер Уральских добровольцев, откуда в годы Великой отечественной старшеклассники уходили в Соловецкую школу юнг, – я узнал гораздо позже.
Исследовать Пермь вдоль и поперек я начал только в марте, после официального открытия программы «Кудымкар. Культурная перезагрузка», на подготовку которого уходили все силы. Пешими прогулками я обозначил границы своего ареала от Перми Второй, на которую я нежданно-негаданно набрел в один из синеснежных вечеров, до Разгуляя и от Камы до улицы Чкалова.
Однако такими тепмами охватить огромный город было маловероятно. Можно было, конечно, последовать примеру моего приятеля Бори, когда-то на пару с другом Леней каждую неделю отправлявшегося по алфавиту петербургских улиц в новое место и тщательно фиксировавшего в тетрадь его приметы и события, с ними здесь произошедшие, но на такой скрупулезный анализ, увы, не было времени. Об опыте местного поэта и краеведа Яна Кунтура, ходившего от истока до устья малых рек – в первую голову не географии, но истории ради, - я еще не был наслышан. Обычно в больших городах я садился на метро, с завидным упорством проезжал линию за линией от конечной до конечной станции и, таким образом, осознавал масштабы, но в Перми метро вряд ли появится на нашем веку.
Я выбрал компромиссный вариант, испробованный в детстве с мамой, когда на выходных мы садились на случайный трамвай и ехали до кольца то в одну, то в другую сторону. Этот способ требовал, конечно, больших временных затрат по сравнению с метро, но в награду преподносил целый ворох впечатлений, особенно когда трамвай медленно лязгал по какому-нибудь бесконечному проспекту Народного ополчения. И вот в Перми я стал с нетерпением ждать воскресенья, когда отправлялся в очередное путешествие в Мотовилиху, Осенцы или на Бахаревку, попутно наслаждаясь нарочно не придуманными названиями вроде Деревообделочной, Шпалопропиточной или Потерянной улицы.
Смотря спектакль «Про Пермь» в «Сцене-Молот» на безысходные стихи пермских поэтов, некоторые из которых вроде Виталия Кальпиди сбежали-таки из города, я увидел, что я не единственный любитель познавать Пермь из окна трамвая: на видео, на которое снежинками падала раздражительная лирика, вдаль – мимо деревянных домов и рынка («...мира и горя мимо, мимо Мекки и Рима...») – уходило трамвайное полотно. Конечно, оно заводит далеко не во все концы города, но для многих трамваи стали проводниками в как будто чужом – вне зависимости от места рождения – городе:
Первое впечатление (18-19 марта 2011 года)
Трамваи встали в сторону вокзала:
до драмтеатра тянется их хвост;
им до кольца и большего – не надо
- ведь тупики главнее всех дорог.
От мелочи зависит перспектива:
когда на Пермь глядишь и два кола,
то кажется, что все тебе постыло,
а повернешься – снова жизнь полна.
Справка Business Class Сергей Терешенков, жил и работал в 2011-2014 гг. в Перми, в частности, PR-директором программы «Кудымкар. Культурная перезагрузка» www.permikomi.com. Публиковался в журналах Russia Profile, «Русский репортер», на портале Snob.ru и т.д.
